На все про все дается 15 минут. Для демонстрации фортепьянного мастерства своих абитурьентов Университет культуры выделил не более чем пожилой кабинетный рояль "Красный Октябрь" Ленинградской мебельной фабрики им. Парижской Коммуны. Во время игры он тяжело вздыхал, старчески постанывал, а часть клавиш нижнего регистра застревала в клавиатуре, и их приходилось выковыривать ногтями, так сказать, "не отходя от темпа". Но это еще пол беды. Дело в том, что две клавиши верхнего регистра кроме ноты заданной высоты извлекали из недр инструмента еще какой-то странный звук, природу и характер которого мне определить так и не удалось - это представляло собой нечто среднее между скрипом, кашлем и оханьем. Из-за него все играемые произведения получались "с регулярным припердом на слабую долю", как выразилась абитурьентка из Саратова, которая играла как раз передо мной. Так что я был уже эмоционально подготовлен и старался не обращать внимания, делая вид, что ничего не происходит и все отлично. Но где-то в середине моей более, чем скромной фортепьянной программы, наш "недоБЛЮТНЕР" (так абитура окрестила этот рояль) сыграл со мной шутку, которую я до сих пор не могу ему простить: от многократного использование педали (ей я попытался хоть как-то прикрыть мою чудовищную пальцевую технику) у него вдруг отвалилась педальная стойка и пребольно долбанула меня по ногам. Я завопил. А чтобы мне не приписали неумышленную порчу государственного имущества, наклонился и попытался хоть как-то присобачить всю эту деревянно-металлическую чертовщину на место. Но тут услышал голос председателя комиссии: "Тараканов, что Вы там делаете? Сейчас же вылезайте из-под рояля и отвечайте на вопросы". Я вылез. Весь лохматый, красный и потный. "Играете Вы отвратительно, но орете смачно, так что вокально мы Вас тестировать не будем. Отвернитесь от инструмента и определяйте интервалы на слух". Сразу на ум пришел один бородатый анекдот: грузин поступает в консерваторию и ему тоже дают задание определить интервалы на слух. Отвернувшись от рояля, он слушает то, что ему играют. Когда его просят повернуться и ответить, он поворачивается, обводит комиссию взглядом, тыкает пальцем в одного из преподов и говорит: "Ти нажал, да?". Откровенно говоря, я сразу почувствовал себя этим грузином, т.к. последний раз чем-то подобным я занимался в 1981 году в музыкальной школе. Из под палки, разумеется. Поэтому я очень долго вычислял в уме что есть что, но два раза даже попал "пальцем в небо" - правильно обозвал что-то из предложенного. Когда же сыграли нечто совершенно несусветное, я понял, что пропал... Комиссия выжидающе молчала. Сделав философское лицо, я посмотрел в потолок и, обращаясь к пыльной люстре, заявил: "Э-э-э..., альтерированная субдоминанта...". Это дикое определение, способное сойти за ругательство и, совершено не относящееся к делу, внезапно всплыло откуда-то из глубин подсознания, возможно даже не моего, а прадедушкиного. Но цель, кажется, была достигнута - играющий мне на рояле препод чуть не свалился со стула: "Гм... ну, в некотором смысле... может быть... конечно... в известной степени... М-да...". В этом месте председатель почесался и вынес вердикт: "Подготовка неважная, но потенциал есть. Будем учить!". И после недолгого совещания мне влепили... "отлично". Это меня обрадовало и одновременно расстроило - ведь я был уверен, что мне честно поставят государственный тройбан, я со спокойной совестью заберу документы и поеду к своему крёстному на Украину есть щи по-архиерейски (с белыми грибами!). Но не тут-то было - мне пришлось думать еще и об экзамене по истории (это с мой-то памятью на даты! Ведь я к тому времени уже успел забыть когда была война 1812 года!) и о сочинении, которого я боялся, как известно кто известно чего. Обидно было бы проколоться на такой муре, уже отфутболив "спец."... Тем не менее, и то и другое я спихнул довольно безболезненно, сообщив экзаменатору по истории что-то типа: "Ну, что Вы, ведь мы-то с Вами знаем..." и, написав в сочинении что-то про цыган.